Старая московская улица Воронцово Поле. Довольно поэтическое название этой улицы – память о подмосковном селе Воронцово и полях, окружавших его. Вотчина, принадлежавшая ещё в XIV веке представителю знатного боярского рода Вельяминовых – Фёдору Воронцу. В следующем столетии владение перешло к Спасскому (Спасо-Андроникову) монастырю, устроившему здесь скит. Позже эти земли были куплены Великим князем Московским Иваном III для расширения территории государевых садов, уже располагавшихся к тому времени неподалёку, в районе Кулишек, на одном из московских холмов, получившим впоследствии название Ивановская горка.
В екатерининские времена обширные владения в районе нынешней улицы Воронцово Поле, на высоком правом берегу Яузы были пожалованы светлейшему князю Г. А. Потёмкину, а после его смерти перешли в казну.
Павел I подарил эти земли канцлеру А. А. Безбородко в возмещение переданного им императору Слободского дворца в Немецкой слободе. Ещё в 1794 году Безбородко писал: «Дом мой [в Немецкой слободе] отделан и теперь в городе первый». И он не грешил против истины. В «Дневных записках» польского короля Станислава Августа Понятовского, писанных во время его пребывания в России, с 2 марта 1797 по 12 февраля 1798 года есть следующие строки: «…Король осматривал дом министра графа Безбородки… Петербургский его дом, который богатее драгоценными картинами, не может равняться с московским в великолепии убранства; многие путешественники, которые имели случай видеть Сен-Клу в то время, когда он совсем отделан был для французской королевы, утверждают, что в украшении Безбородкина дворца и более пышности, и более вкусу».
Подобный же роскошный дворец, окружённый ландшафтным садом, Александр Андреевич задумал построить и на подаренных ему землях на Воронцовом Поле. Соответствующий проект был заказан архитекторам Дж. Кваренги и Н. А. Львову. Часть сада, устроенного Львовым на склоне Яузы, в совершенно запущенном виде сохранилась до наших дней, а дворец так и не был построен из-за смерти заказчика, последовавшей в 1799 году.
Позже это огромное владение разбили на несколько участков, которые выставили на торги. И вдоль улицы Воронцово поле был возведён целый ряд купеческих особняков.
К концу XIX столетия большая часть домов перешла в руки обширного и богатого клана московских немцев Вогау-Марки-Банза-Шумахеры-Германы. Поэтому и улицу в то время в шутку частенько называли «Вогау-штрассе». Так владение на углу Воронцова Поля и Кривогрузинского переулка (ныне — переулок Обуха) в 1878 году приобрёл Гуго фон Вогау, глава Торговой фирмы «Вогау и К». Его отец Филипп Максимилиан фон Вогау, происходивший из старинного немецкого рода, получил коммерческое образование во Франкфурте на Майне и двадцатилетним юношей приехал в 1827 году в Москву. За тринадцать лет он проделал путь от рассыльного в торговой конторе Глогау до владельца собственной фирмы, открытой им вместе с братом. В 1859 году учреждается «Торговый дом Вогау и Ко», занимавшийся торговлей чаем и сахаром, красителями и другими химическими товарами для текстильной промышленности. Деньги вкладывались в металлургическую, цементную, бумагопрядильную отрасли промышленности, банковское дело. В руководство торгового дома входили родственники Вогау. Наследовал Филиппу Максимилиану его сын Гуго.
Для него-то к 1882 году на Воронцовом Поле по проекту архитектора В. А. Косова с некоторым отступом от красной линии улицы был построен двухэтажный особняк, окружённый каменной оградой. Зодчий предложил на выбор несколько архитектурных вариантов. В том числе и в эклектическом стиле с элементами немецкого барокко. Но в результате выбор пал на более лаконичный неоклассический проект. Главный фасад особняка, декорированный пилястрами и лопатками, завершался венчающим карнизом с каменным парапетом. В отличие от скромного экстерьера внутреннее убранство дома поражало роскошью и прекрасным вкусом. От главных ворот усадьбы вниз по склону обширного сада вела аллея, засаженная липами.
На берегу реки Яузы был построен сахаро-рафинадный завод Вогау, а неподалёку от него, в саду возведено здание заводской конторы.
Усадьба очень сильно пострадала во время антинемецкого бунта в мае 1915 года. Главный дом выгорел. И до революции так и не был восстановлен. Вогау ликвидируют свои дела, распродают активы. А после заключения Брестского мира, по условиям которого всех желающих уехать российских немцев выпускают в Германию, большая часть представителей семьи Вогау покидает Россию.
В январе 1921 года в соседнем особняке (Воронцово Поле, д. 8), принадлежавшем до революции дочери Гуго Вогау Эльзе Гуговне Марк, размещается основанный незадолго до этого Институт биохимии Наркомздрава, руководителями которого стали А. Н. Бах и Б. И. Збарский (позже это здание будет передано посольству Индии и ныне здесь размещается резиденция посла). Заведующему отделом химической промышленности и члену Президиума ВСНХ РСФСР, известному учёному-химику Л. Я. Карпову удалось добиться передачи соседнего дома (бывшего особняка Вогау) Институту и выбить средства для его перестройки.
По проекту архитектора С. Г. Чернышёва при участии Б. М. Иофана и А. Л. Пастернака здание было реконструировано и надстроено третьим этажом. Фасад дома был украшен медальонами с барельефными портретами М. В. Ломоносова и Д. И. Менделеева. На старых снимках виден и третий медальон, давным-давно утраченный, скорее всего, с портретом А. М. Бутлерова. Помимо этого на фасаде были размещены доски с цитатами из трудов Ломоносова и Менделеева, что любопытно с «ятями» и «ерами», то есть по правилам русского правописания, принятым до орфографической реформы 1918 года.
В двух нижних этажах размещались научные лаборатории, а верхний был приспособлен под жилые помещения. Здесь поселились семьи сотрудников института: А. Н. Баха, а также приглашённых им на работу И. А. Казарновского, А. И. Рабиновича, Б. П. Брунса.
Сюда же была переведена и Центральная химическая лаборатория ВСНХ, находившаяся до этого в одной из жилых квартир дома № 7 по Армянскому переулку. Созданная научная структура получила статус Химического института ВСНХ им. Л. Я. Карпова (Льва Яковлевича к тому времени уже не было в живых – он скончался от сепсиса в январе 1921 года), возглавил который всё тот же А. Н. Бах.
Официальное открытие института состоялось 10 октября 1922 года.
Ныне это — научно-исследовательский физико- химический институт имени Л. Я. Карпова (НИФХИ).
Таким образом, здание Карповского института на улице Воронцово Поле стало, по сути, первой постройкой, возведённой в Москве после революции. Что, в общем-то, не удивительно, поскольку предыдущие годы – послереволюционная разруха, Гражданская война – не способствовали строительству.
Спустя несколько лет, в 1926-1929 годах, неподалёку от главного здания института на фундаментах бывшей конторы сахаро-рафинадного завода Вогау по проекту Б. М. Иофана была построена опытная станция, ставшая одной из самых совершенных по тем временам химических лабораторий у нас в стране. Здание с мощной полуротондой в центральной части, увенчанной куполом, было решено в стилистике главенствующего тогда авангарда.
В настоящее время главный корпус института выглядит довольно печально, штукатурка облупилась, окна давно не мыты, в прошлом году с фасада исчез барельеф Михаила Васильевича Ломоносова — Менделеев остался в гордом одиночестве.
До 1960-х годов территория института была обитаемой, в институтских корпусах продолжали жить семьи сотрудников и даже действовал детский сад. В настоящее время внутрь ограды пройти нельзя, парк, сохранившийся со времён Безбородко, стоит заброшенный. Впрочем, за исключением той части, которая относится к расположенному по соседству посольству Индии.
Последнее время в Интернете неоднократно раздаются призывы превратить старинный парк в общегородской. Предложение довольно спорное. Да, ещё один городской в самом центре Москвы иметь было бы заманчиво. Но, например, парк Зарядье создавался, по сути, на пустыре, на месте снесённой за несколько лет до этого гостиницы «Россия». И это, не касаясь самого проекта, было лучшим решением для историко-архитектурного пространства, расположенного в непосредственной близости от Кремля. Здесь же ситуация иная. Зелёный оазис на берегу Яузы сохраняет преемственность от парка, спроектированного знаменитым зодчим Николаем Александровичем Львовым ещё в конце XVIII века. Современное вторжение в довольно уникальную природную среду эту преемственность может разрушить. Посему к подобному вопросу надо подходить более чем деликатно.
Касаемо самого дома на Воронцовом Поле, будем надеяться, что этот первенец советского строительства, хранящий в своих стенах память и о московских немцах Вогау немало сделавших для развития отечественной промышленности, и о видных учёных, работавших здесь, будет, в конце концов, отреставрирован, а барельефы великих химиков вернутся на его фасад.
