Подробности быта зачастую ускользают от внимания историков. А, между тем, повседневная жизнь состоит вовсе не из громких событий «большой политики», а из мелочей повседневности, зачастую курьезных. О некоторых особенностях ушедшего быта старой Москвы вспоминает Георгий Давыдов в сборнике эссе «Театр теней» (полный текст можно прочитать в журнале «Новый мир» за 2021 год, N 9):
«У современного человека два домашних божка: телевизор и холодильник. И они дополняют друг друга (учитывая, что многие поглощают пищу под бормотание телевизора), впрочем, и враждуют, когда содержимое божков чересчур противоречит друг другу. Но как люди жили до их появления, то есть до 1940-50-х, когда они вошли в обиход? Если телевизор заменяло радио (сейчас кажутся странными поэтические восторги Маяковского в его адрес), а еще синематограф (бум которого прокатился по Москве в 1910-е), наконец стереоскоп, волшебный фонарь, камера-обскура (как видим, скучать не приходилось), то что же холодильник? Разумеется, в сельской жизни (при русском климате – «наше северное лето – карикатура южных зим») выручал погреб, а также лéдник (погреб, набитый льдом), но и городская жизнь вплоть до начала XX века не обходилась без них, к тому же крупа для каши (основа русской кухни, как напоминает знаток кулинарии Похлебкин) не нуждается, само собой, в холодильнике. Как не нуждаются в этом соленья, моченья, наливки, вино, копчености, консервы, сушеные грибы-плоды-ягоды и, конечно, варенье.
Каждую весну, до ледохода на Москве-реке, можно было наблюдать картину: горожанин, прихватив салазки и пилу, отправлялся заготавливать речной лед (многие еще жили «по-деревенски» в деревянных домишках с погребами). В Петербурге артельщики на санях выезжали на замерзшую Неву и выпиливали огромные бруски льда (их называли «кабанами»), не обходилось без трагедий — непрочный весенний лед зачастую не выдерживал и груженые сани затягивали лошадей в полынью.
Но как обходились те, у кого не было погреба, то есть обитатели многоэтажных «доходных домов», вроде профессора Преображенского из «Собачьего сердца»? Они располагали «холодными комнатами»! Одна из старожилок замоскворецкой коммуналки рассказывала, что в их прежде «барской» шестикомнатной квартире (140 кв.м.), рядом с кухней, была «холодная комната» (2 кв.м.) – с максимально узким окном-щелью (туда не попадал прямой солнечный свет) и отсутствием… радиаторов парового отопления, которое во всей остальной квартире, разумеется, было.
В жилых домах 1930-50-х такой комнаты не предполагалось, но на кухне, под окном, в нише наружной стены встраивали «шкаф-холодильник» — с улицы через продухи поступал холодный воздух, изнутри шкаф прикрывался дверками. Среди старой застройки до сих пор можно встретить дома с навесными «ящиками-холодильниками», которые крепятся с наружной стороны окон.
И, конечно, вплоть до 1970-х и даже 1980-х (в уже, казалось бы, эру повсеместных холодильников, работающих от электрической розетки) в зимнюю пору москвичи вывешивали сумки и авоськи со снедью в форточку. Это породило среди воришек специализацию «авосечников», которые, прогуливаясь вдоль окон первых этажей, прихватывали замороженную провизию.
Вспоминается курьезный случай под Новый год: авосечников застукал блюститель порядка, однако они, не растерявшись (важнейшее умение при их ремесле), спросили совета: «Тут… вот… хотим на праздничек другу сюрприз… Колбаски там, сырка на форточку нацепить, да боимся, вдруг, кто стащит…» — «Точно! — подтвердил блюститель, — бывает. Уж лучше при встрече подарите…» — «Так и сделаем, гражданин начальник…» И они удалились – авоську, разумеется, забрав с собой.
сборник эссе «Театр теней», Георгий Давыдов. Полныйтекст опубликован в журнале «Новый мир» за 2021 год, N 9
