Дачи Новогиреева и Кусково. Рассказы о Москве

В начале ХХ века фельетонист в газете «Голос Москвы» писал: «Ах, это повторяется из года в год с роковой последовательностью и неизбежностью. Чуть только солнце сделается поласковее и начнёт щедрее пригревать озябшую землю, на сцену появляется самый нелепый из всех нелепых вопросов – дачный вопрос… Бог его знает …почему весеннее дачное сумасшествие неизбежно, как любовь, но только с первых же чисел марта начинаются вопросы:

— Вы куда?

Москвичи понимают друг друга.

На вопрос «вы куда» никто не ответит:

— Домой обедать.

Или:

— К свояченице на именины.

Вопрос считается вполне ясным и определённым:

— В Кусково.

Или:

— В Вешняки.

И после этого начинается длинный и нудный сезонный разговор о преимуществах Кускова или Вешняков и недостатках Химок или какой-то 17-й версты».

Вот давайте и попытаемся отыскать следы этих старых дач в современной Москве. А начнём наши поиски мы с Новогиреева – одного из самых известных дореволюционных дачных мест. Для этого доедем до одноимённой станции метро и поднимемся в город.

И мысленно перенесёмся почти на шестьсот лет назад, во вторую половину XVI века. Тогда здесь шумели леса, а в лесах этих спряталось село Губино. По Писцовой книге 1573—1574 годов находилось оно в вотчинном владении Фёдора Васильевича Шереметева. В названии села, видимо, сохранилось прозвище изначальных его владельцев. В начале XVI века известны, например, Михаил Губа Стогинин и Иван Губа Кунеев. Возможно кому-то из них и принадлежало село до Шереметева. Позже, в 1624 году оно переходит к Голицыным. Тогда-то упоминается и его второе название – Гиреево (иногда Гереево). Топоним происходит вероятнее всего от неканонического имени или прозвища Гиря. Впрочем, существует легенда, которая связывает это название и с крымскими Гиреями.

Голицыным Гиреево принадлежало долгие годы, до середины XVIII века. В 1718 году стараниями Ивана Алексеевича Голицына здесь была возведена каменная церковь Спаса Нерукотворного (современный адрес: Свободный проспект, дом 4а). Освящал храм Патриарший Местоблюститель митрополит Стефан (Яворский). Незадолго до этого Иван Алексеевич бил челом Великому Государю: «Вотчина у меня в Московском Уезде в Васильцовом стану, сельцо Гиреево, Губино тож, и в прошлом 1714 году по благословению Преосвященного Стефана, Митрополита Рязанского и Муромского, а по моему челобитью велено в сельце Гирееве построить вновь каменную церковь во имя Нерукотворенного Спасова образа, а у тоя церкви попу с причетники земли и сенных покосов не справлено и чтоб указом повелено было к той новопостроенной церкви попу с причетники на прокормление земли и сенных покосов справить, и о том послать в Патриарший приказ память».

В 1809 году храм стал приписным к церкви Рождества Иоанна Предтечи села Ивановского, находившегося неподалёку от Гиреева, каковым оставался до начала ХХ века. В конце XIX века службы в храме проходили от случая к случаю и в «Описании Московского уезда» за 1884 год церковь названа часовней. В 1912 году начался ремонт храма, а в 1919 году, уже после революции, была воздвигнута деревянная колокольня. В 1937 году храм был закрыт, и позже в него въехала военная школа собаководства. В начале 1990-х годов храм был возвращён верующим.

А ещё в середине XIX века Гиреево приобретает почетный гражданин, коммерции советник Александр Лонгинович Торлецкий (Терлецкий).

Дядька был очень богатый. Основной подрядчик при строительстве Николаевской железной дороги.
Помните некрасовскую «Железную дорогу»:
«С богом, теперь по домам,- проздравляю!
(Шапки долой — коли я говорю!)
Бочку рабочим вина выставляю
И — недоимку дарю!..»
Вот этот купчина — он и есть.

В то время в селе Гиреево было всего три крестьянских двора. Старую усадьбу Голицыных Торлецкие перестроили и возвели деревянный одноэтажный дом с мезонином и верандой.

От бывших владельцев этих мест нам достались Терлецкие пруды и одноимённый парк.

В конце XIX века начинается бум дачного строительства. «Окрестности Москвы были прекрасны, — вспоминал художник К. А. Коровин, — Они постепенно обстраивались дачами, и эти деревянные дачи были летом поэтичны. Летом в Москве — духота, жара. Москвичи уезжали по железным дорогам на ближайшие от Москвы станции»¹. Не миновал этот дачный бум и Гиреева. В окрестностях усадьбы возник целый ряд дач, одну из которых в 1899 году снимал замечательный художник И. Левитан, который поселился здесь, в свою последнюю осень, вместе с учениками. Надо сказать, что цены на дачи в Гирееве были довольно демократичные. Исаак Ильич именно по финансовым соображениям выбрал гиреевскую дачу, хотя ещё весной того же года жил в соседнем Кускове. По словам Н. С. Шер: «После темноватых аудиторий училища, после комнатушек, где ютилось по двое, а то и по трое человек, подмосковные дачи казались настоящим раем. Правда, жилось скудно, питались чаем, гречневой кашей, изредка молоком; спали на стульях, на полу, подстелив свои легкие пальтишки. Но как хорошо работалось и как дружно жилось! Левитан приезжал часто и всегда привозил подкрепление — пакет с булками и колбасой»². В Кусково Левитан приезжал порой и на охоту – сейчас в это трудно поверить. Его друг, художник К. Коровин в своих воспоминаниях пишет: «Вечером в Кускове мы стояли на тяге. И в сетке наших ягдташей была дичь. Носы вальдшнепов выглядывали из неё. Утром с Курского вокзала мы шли пешком, гордые тем, что охотились, и что на нас глядят гимназистки, идущие в гимназию…

— Видишь, — говорил Левитан. — Вот они смотрят на нас. Потому что мы охотники! А узнай, что мы художники, знать бы не захотели…»

К концу XIX века финансовое положение Торлецких уже несколько пошатнулось, главным образом при внуке Александра Лонгиновича – Иване Александровиче. Единственный наследник, с детства избалованный родителями, большую часть огромного состояния, доставшегося от деда и отца, он растратил.

В летнее время часто гостил у Торлецких Алексей Александрович Бахрушин – купец, меценат, основатель Театрального музея. Его сын Юрий Александрович оставил интересные воспоминания о жизни в Гиреево. Описывает он и Ивана Александровича Торлецкого – «старого барина», в юности возжелавшего стать казаком. За сто тысяч золотом отец ему это казачество купил, а посему ходил всегда Иван Александрович в казачьих шароварах и фуражке. Раз в год, на Ивана Купалу, прибывала к хозяину усадьбы казачья сотня с «хором музыки» – поздравлять именинника. В этот день в Гирееве устраивалось пышное празднество.

В 1900-х годах  «старик Торлецкий» выделил сыну Александру часть своего имения. Для поправки расшатанных финансовых дел Александр Иванович задумал устроить дачный посёлок. Как вспоминает Ю. А. Бахрушин «молодой хозяин прорубил в вековом лесу просеки, нагнал плотников и стал спешно возводить дачи… Старинная барская усадьба стала быстро превращаться в подмосковную дачную местность. Девственный лес начал беспардонно оскверняться клочками грязной газетной бумаги, пустыми консервными банками, яичной скорлупой и прочими следами человеческой «культуры»³.

Местность вдоль линии Нижегородско-Московской железной дороги была распланирована. Был выровнен рельеф, осушены болота. Минимальный участок был размером 375 кв. сажень, большие участки — числу кратному ему. Стоимость одного минимального участка составляла 1200 рублей, что было недёшево. Тем ни менее, при зарплате специалиста или клерка от 60 рублей до 300 рублей в месяц это была вполне приемлемая цена. От Курского вокзала можно было добраться до посёлка по железной дороге всего за 20 минут. Дачный посёлок получил название Новое Гиреево или Новогиреево. Впервые это название появилось в брошюре, изданной в 1906 году, «Описание вновь устроенного пригородного посёлка Новогиреево Московской губернии и уезда, близ станции «Кусково», Нижегородской ж.д.».

Тогда же, в 1906 году, из первых жителей посёлка было организовано Общество благоустройства, которое издавало свой печатный листок.

В посёлке была построена электростанция на жидком топливе на углу современного Союзного (бывш. Баронского) и 6-го Новогиреевского (Александровского) проспекта и проведено электричество. Неподалёку расположилось и пожарное депо. Была пробурена артезианская скважина, построен водопровод и водонапорная башня, появились почта, телеграф, телефонная станция, сберегательная касса, собственная охрана и даже отделение полиции. Помимо летних дач были возведены коттеджи для постоянного проживания. Территория посёлка была тщательно распланирована – здесь появился целый ряд улиц с торцовыми мостовыми. Для солидности они были наречены проспектами: Гиреевский проспект, Екатерининский, Мариинский, Крымский, Еленинский и др. От ближайшей станции «Кусково» к центру посёлка вела конная железная дорога (конка). В 1908 году была специально построена станция «Гиреево» (позже — «Новогиреево»). Находилась она несколько в ином месте, чем современная станция с одноимённым названием – возле 5-го проспекта (бывш. Гиреевского).

Торжественное открытие посёлка состоялось 15 июня 1908 года. На следующий день газеты писали: «Он был самым совершенным поселком в Подмосковье: на каждом углу стояли сторожа в специально сшитой форме, чистые мостовые, насосная станция и водопровод, собственная электростанция, уличное освещение, телефонная связь с Москвой, специально выстроенная железнодорожная платформа и главная достопримечательность – конка от вокзала к дачам! На торжестве присутствовал московский губернатор В. Ф. Джунковский, которого избрали почетным членом местного общества благоустройства. Руководителю строительства Вейнтраубе преподнесли серебряную вазу, заполненную цветами» («Полицейские ведомости» от 16 июня 1908 года).

Менее чем за год большая часть дач и коттеджей была распродана. Строительная фирма инженера М. Г. Гейслера создала при поселковой конторе своё представительство и начала постройку новых дач под заказ. Для разработки проектов зданий поселка были привлечены архитекторы М. Геппенер, К. Гиппиус, Т. Бардт, В. Дубовской. Они спроектировали дома и строения в характерном для Северной Европы стиле – смеси фахверковой, романтической и неоготической архитектуры, модерна. Большинство домов строилось по индивидуальным проектам. Активно использовались черепица, сферические немецкие выпуклые стекла, что придавало домам вполне европейский облик. Современник вспоминал, что «европейские газоны и палисадники, аккуратные сосны и ясени на участках, ровные мостовые и дренажные канавы создавали полную иллюзию, что посёлок находится в пригороде какого-нибудь Парижа, а не Москвы».

К 1908 году на территории посёлка было построено около 500 дач. Шла активная реклама в прессе, была издана специальная серия почтовых открыток с видами Новогиреево.

Большим спросом дачные участки пользовались у сотрудников завода Товарищества Русско-Американского нефтяного производства (в советское время — Кусковский химический завод), расположенного поблизости, завода Дангауэра и Кайзера, завода фирмы «Гужон». Многие дачи купили московские иностранцы, в первую очередь немцы — представители заграничных фирм: дача Фосс, дача Прейс, дача Вюрта и другие. Немцы же, в основном, являлись и содержателями магазинов, аптек, электро-театра. Из-за этого посёлок даже прозвали в народе «Немецким».

В июле 1909 года газета «Руль» писала: «Празднество в Ново-Гирееве.

Вчера в дачном поселке Ново-Гиреево весело отпраздновали годовщину основания поселка. На праздник были приглашены все жители поселка и много москвичей. Ново-Гиреево разукрашено флагами, иллюминировано, имело праздничный вид, приглашенным было предложено бесплатное угощение. Затем состоялись игры, танцы. Дамы были в нарядных туалетах. После завтрака состоялся концерт. Праздник закончился блестящим фейерверком. На торжестве присутствовал и. о. московского губернатора и многие административные лица» («Руль» от 13 июля 1909 года).

Для культурного досуга жителей в посёлке имелся свой электро-театр (кинотеатр), были устроены спортивные площадки. В 1909 году в Новогиреево был организован даже клуб футболистов – сейчас бы это вряд ли вызвало удивление, но тогда, на заре ХХ века, футбол в нашей стране делал только первые робкие шаги и не был ещё так популярен, как несколько десятков лет позже.

После революции первое время постройки посёлка использовались ещё как дачи. Например, в 1919-1920-х годах в Новогиреево жил поэт Константин Бальмонт вместе со своей третьей гражданской женой Еленой Константиновной Цветковской и дочерью Миррой. Но дачным отдыхом его жизнь в Новогиреево в это время назвать нельзя — он «нищенствовал, голодал, на себе таскал дровишки из разобранного забора». В студёную зиму 1919 года водопровод замёрз и ослабленному, полуголодному поэту, только переболевшему испанкой, приходилось за полверсты ходить к одному из двух имевшихся в посёлке колодцев. В конце концов, из Новогиреева Бальмонту пришлось фактически бежать. Вот что пишет его вторая жена Екатерина Алексеевна Андреева-Бальмонт в своих «Воспоминаниях»: «Оказалось, что их дачка в Новогирееве — заколдованный дом. В ней водились духи, которые поднимали вихри в комнатах; вещи срывались с мест, летали по воздуху и разбивались вдребезги. Посуда у них была перебита вся до последней чашки. Квартира имела вид, будто в ней прошел погром. Сначала Бальмонт с Еленой думали, что это, может быть, кошки, крысы, змеи, наконец, но когда на их глазах кувшины поднимались в воздух, а книги с грохотом, как будто они были из металла, падали на землю, сомнений больше не было, это была «нечистая сила». Это продолжалось два месяца с перерывом в определенные дни и часы. У них не стало больше сил терпеть, и они бежали. Так как в это время как раз отменили поезда, то они шли десять верст до Москвы пешком, нагруженные своим багажом»⁴. Вскоре Бальмонт навсегда уехал из России – во Францию.

В первые послереволюционные годы на дачах в Новогиреево жили также: певица – лирико-колоратурное сопрано – впоследствии народная артистка СССР Елена Катульская, поэт Матвей Ожегов.

А во второй половине 1920-х годов бывшие дачи превратили в коммунальные квартиры. Большинство из них, конечно, не было приспособлено для такого использования. Они стали разрушаться. И прежний ухоженный посёлок стал постепенно превращаться в трущобы. В 1960 году он вошёл в состав Москвы и в 1965—1970 годах остатки дореволюционных строений были снесены. Сохранилась только сетка улиц – бывших проспектов дачного Новогиреева. Правда, все проспекты вскоре после революции получили новые названия, в основном номерные – слишком уж названия у них были идеологически не выдержанные. Так, например, Баронский проспект стал Союзным, Присяжный – 1-м проспектом, Елизаветинский – 9-м, Думский – Федеративным… Под «раздачу» попал даже абсолютно нейтральный Гиреевский проспект. Сейчас он носит название 5-го проспекта.

И в последующие годы весь бывший дачный посёлок был застроен типовыми многоэтажными домами.

Из всех многочисленных дореволюционных построек до наших дней сохранилось только два дома.

От метро «Новогиреево» мы пройдём с вами по Свободному проспекту (это, кстати, уже третье его название: изначально он был Екатерининским, потом номерным 4-м и, наконец, в 1972 году получил своё нынешнее имя) до Союзного (Баронского) и повернём направо. Через пару сотен метров за оградой, в зелени деревьев, мы увидим небольшое двухэтажной строение (Союзный проспект, дом 15а). Это бывшая дача предпринимателя, владельца керамического завода Ю. Ю. Вюрта (Вертье). Построена она была в 1907 году в стиле модерн вероятнее всего по проекту архитектора Т. Я. Бардта. В здании располагается Музей русского лубка и наивного искусства. Интерьеры не сохранились, внутри евроремонт.

А мы от дачи Вюрта пройдём с вами по 5-му (бывш. Гиреевскому) проспекту до улицы Алексея Дикого (бывш. Княжеский проспект). Свернув на неё направо, мы вскоре увидим на углу с 6-м – Александровским проспектом небольшой бревенчатый домик, который совершенно неожиданно смотрится в окружении современных многоэтажек. В 1910 году этот дом купила мать известного в будущем актёра и кинорежиссёра А. Д. Дикого Анна Васильевна. Алексей Денисович очень любил свою усадьбу, которую называл «Гиреевкой». Родился Дикий в Екатеринославле (ныне Днепропетровск). С детства видя в театре своё призвание, в 1909 году он переехал в Москву и через год был принят в МХТ. В 1931 году основал свой собственный театр – Студию Дикого. А в 1936 году театр закрыли, а Алексея Денисовича арестовали. Получил он сравнительно «мягко» по тем временам – 5 лет лагерей. После освобождения в основном снимался в кино. В его послужном списке роли Кутузова, Нахимова и Сталина. Скончался Дикий в 1955 году. Через некоторое время писатель Б. В. Смиренский открыл в «Гиреевке» на общественных началах музей А. Дикого. В настоящее время никаких следов музея не заметно, но дом обитаем, и охраняет его чёрная, маленькая, но очень грозная собачка.

Обойдём вокруг забора и отправимся к железнодорожной станции «Кусково», куда в начале XX века, ещё до постройки станции «Новогиреево», ходила конка. Правда, пройти по бывшему маршруту конки нам будет неудобно. Бывшая Линейная (ныне Фрязевская) улица, по которой были проложены рельсы конной железной дороги, сейчас частично застроена. А потому, пройдя до Мартеновской улицы (бывш. Левоокружного проспекта), мы свернём на Перовскую улицу и по ней — до Новотетёрок. В своём наименовании эта улица сохраняет название деревни, находившейся ранее на этом месте.

От станции «Кусково» по пешеходному мостику над путями Горьковского направления Московской железной дороги перейдём в парк, расположенный на противоположной стороне железнодорожных путей.

С начала XVI века здесь располагались владения графов Шереметевых. В 1715 году имение приобрел у своего младшего брата Владимира граф Борис Петрович Шереметев. А ещё через четыре года Кусково переходит к его сыну – графу Петру Борисовичу Шереметеву, который решил устроить здесь свою летнюю резиденцию.

Конечно, мы не будем в подробностях рассказывать об этом знаменитом дворцово-парковый ансамбле – он требует отдельного повествования, тем более что и написано о нём немало. Но что необходимо отметить, не смотря на свою хорошую сохранность усадьбы в целом, до наших дней дошла малая часть тех диковинок, которыми славилось Кусково в свой «золотой век» – во второй половине XVIII века. «Преизрядная пристань» с разными судами: шестипушечной яхтой под парусами, гребными баржами, шлюпками и ботами, «каменная каскада с протекающею чрез оную водою», постройки парка Гай и многое другое.

Большой урон Кускову причинён был в 1812 году — в усадьбе размещался корпус маршала Нея.

А после отмены в 1861 году крепостного права содержать регулярные парки с десятками садовников и вовсе стало Шереметевым не под силу. Кое-как ещё поддерживались в порядке аллеи. Французский парк разросся настолько, что ветви над некоторыми аллеями стали сплетаться наподобие сводов.

И в 70-е годы XIX века, чтобы не расставаться с родовым имением и иметь возможность хоть как-то поддерживать его в порядке, граф Сергей Дмитриевич Шереметев немалую часть территории Кускова выделяет под дачные участки, которые и продаёт с торгов. Для себя он неподалёку от дворца строит Швейцарский домик (архитектор Н. Л. Бенуа).

На этом начинается последний предреволюционный этап Кускова – дачный.

К 1898 году это уже посёлок, получивший название «Шереметевка», на 549 человек, с дачами, магазином, аптекой. Поблизости находилась богадельня графини Екатерины Павловны Шереметевой на 20 коек. В 1894 году рядом с посёлком была открыта железнодорожная станция «Шереметьевская».

Среди дачных обитателей Кускова, кроме упомянутого уже И. И. Левитана, называвшего свою кусковскую дачу «Барбизоном», был знаменитый режиссёр Е. Б. Вахтангов, художник К. А. Коровин. «Вспомнил я Кусково, деревянные купальни на тихом пруду, где до воды спускались огромные ветви ив, где кричит иволга и пахнет липой и водой»⁵.

Справедливости ради надо отметить, что далеко не всегда дачный отдых был в радость. Вот что писала газета «Русский листок» в 1904 году: «На дачах скверно и холодно… «Ветры северные дуют», с утра до ночи моросит дождь и злосчастные дачницы, шныряющие от скуки по грязи, напоминают мокрых куриц. <…> И все-таки дачников повсюду великое множество. Нет ни мух, ни комаров, ни грибов — одни только дачники» («Русский листок», 13 мая 1904 года).

В саду Гай, который располагался севернее регулярного парка, находился дачный театр, считавшийся, наряду с Перовским, Богородским и Малаховским, одним из лучших среди дачных подмосковных театров. На его сцене в конце XIX — начале ХХ веков, как писали газеты того времени, выступали «настоящие артисты; спектакли обставлялись хорошо, публика охотно их посещала»⁶. Но при этом отмечалось, что со временем качество театральных постановок сильно упало и в «этих театрах водворились любители вместе с актерами провинциальных городов. Ничего удивительного нет, что дачники не посещают театров»⁷. Там же на территории Гая планировалось со временем устроить различные увеселительные заведения: бильярдные, павильоны для игры в кегельбан, электро-театр и др. Но до революции построить это так и не успели.

В 1903 году рядом с дачным посёлком, возле железнодорожной станции «Шереметьевская», был возведён по проекту архитектора И. Т. Барютина деревянный храм Сергия Радонежского в Шереметевке. Церковь была построена на участке земли, пожертвованном графом С. Д. Шереметевым, в основном, на средства дачников. Всю внутреннюю отделку принял на себя один из дачевладельцев купец Михаил Иванович Мишин. Он же, кстати, и пригласил для строительства Барютина, который за год до этого возвёл ему дом на Мясницкой улице в Москве. Общая стоимость постройки храма составила более 40 тысяч рублей.

«Вчера закончились работы по сооружению нового величественного храма при дачной местности «Чухлинка», близ станции «Вешняки» [так в тексте заметки. Судя по всему, репортёр на открытие храма не приезжал, иначе бы он знал, что ближайшая к храму станция «Шереметьевская»] Московско-Казанской железной дороги. Земля для церкви уступлена владельцем этой местности графом С. Д. Шереметевым в количестве до 900 кв. саженей. Храм — очень красивой архитектуры в стиле ХVII века с колокольней — сооружен на средства пожертвованные местными дачевладельцами» («Московский Листок», 25 апреля 1903 года).

11 мая храм был освящён.

В начале 1930-х годов Сергиевский храм был частично разобран. А сруб без куполов был перевезён на другую сторону железной дороги и ещё более 30 лет использовался в качестве школы. На кладбище, расположенном возле церкви, ещё в 1930 году совершались захоронения. Позже оно было уничтожено и сейчас на его месте растут дубы и устроена собачья площадка…

После революции Кусково было национализировано. Дачи первое время сохранялись. Правда, в основном, так же как и дачи Новогиреева, их приспособили для постоянного проживания.

В эти годы улицы посёлка и получили свои названия, некоторые из которых до сих пор сохранились на картах Москвы: две номерные Почтовые улицы, Почтовый переулок, Клубная, Депутатский переулок, проезды Малого и Старого Гая, два номерных Дворцовых проезда и др.

Действовал в первые советские годы и театр сада Гай. На его сцене часто играли артисты Малого, МХАТа, театра Корша, главным образом, за счёт близости всё той же Высшей стрелковой школы, которая в эти голодные годы могла распоряжаться пайками.

В 1919 году Кусково становится краеведческим музеем, а с 1932 году называется Государственным музеем керамики и «Усадьбой Кусково XVIII века». Основу музея керамики составила национализированная после революции коллекция А. В. Морозова, размещавшаяся до того в Москве, в Подсосенском переулке.

В 1938 году Кусково вошло в состав г. Перово. Вот тогда и начался снос дач посёлка. Тем ни менее, многие из них уцелели до начала 1970-х годов. Изменены были и названия улиц. Появились три номерные Музейные улицы, Почтовые стали Партерными, а Депутатский переулок – Пехорским.

А с 1960 года г. Перово — в черте Москвы.

В 1972 году бывшая усадьба с регулярным парком была объявлена музеем-заповедником. К этому же времени относится и уничтожение остатков парка «Гай», который оказался за музейной оградой, и окончательный снос старых дач.

Если мы пройдём от станции «Кусково» вправо вдоль Рассветной аллеи, то вокруг нас будет целое переплетение заасфальтированных дорожек, многие из которых ведут в никуда. А многие сходятся в большие, но бессмысленные «площади». Это и есть остатки старых дачных улиц. По краям этих дорожек тут и там видны заросли кустарников, крапивы и иван-чая, отмечающих места бывших дач. Пройдём ещё дальше. Здесь асфальт кончается и переходит в обычную грунтовую дорогу, более подобающую парку. И мы вслед за дорогой поворачиваем налево и вскоре оказываемся неподалёку от станции «Плющево» (до 1930 года — «Шереметьевская») Казанского направления Московской железной дороги. Слева от нас порядком запущенный и обветшавший стадион «Фрезер», построенный в советские годы и принадлежавший одноимённому заводу режущих инструментов. Спортивная карьера легендарного «русского Пеле» Эдуарда Стрельцова начиналась в 1951 году как раз в юношеской команде «Фрезер» (г. Перово), игравшей на этом стадионе.

На противоположной от стадиона стороне Кусковского просека, немного ближе к станции, и находились когда-то Сергиевский храм и кладбище. И на их месте тоже только крапива и иван-чай да упоминавшаяся уже собачья площадка, а неподалёку кладбище домашних животных…

А мы по Кусковскому просеку пройдём с вами к Кусковской усадьбе. Но оставим лучше асфальт велосипедистам и роллерам. Свернём на уютную дорожку, вьющуюся слева параллельно просеку. Огромные столетние дубы, удобные скамейки, кормушки для птиц и белок. Белки здесь совсем ручные, в поисках орехов готовы взлететь прямо по брючине, угощение берут с рук. Полюбовавшись на рыжих попрошаек, двинемся дальше. И не доходя до залива Большого пруда, свернём налево по направлению к 3-й Музейной улице — одной из немногих улиц бывшего г. Перово, отмеченных на карте Москвы. И единственной сохранившейся из трёх номерных Музейных. Справа перед нами здание лесничества Кусковского лесопарка. В 1950-е годы здесь находилась школа № 2 г. Перово, а позже, в 1970-е годы, — детский санаторий.

Вернёмся на берег Большого Дворцового пруда, чтобы полюбоваться на прекрасный ансамбль шереметевской усадьбы. Закатное солнце золотит ангела на куполе Спасской церкви – старейшей постройки Кусково — и шпиль колокольни. А мы попытаемся представить себе нарядных гостей графа Петра Борисовича Шереметева и вереницу карет на противоположном берегу, венецианскую гондолу с разноцветными флагами на глади пруда, праздничные фейерверки. Или дачников, идущих к купальням, резной мостик, переброшенный к острову, ветви ив… А может и несчастных дачных мужей с кульками и пакетами, покорно бредущих от станции или «злосчастных дачниц, шныряющих от скуки по грязи» и напоминающих «мокрых куриц»… Впрочем, нам пора выбираться из парка к шуму большого города.